Эми Кадди - Присутствие [духа]. Как направить силы своей личности на достижение успеха

Рис. 5. Сидячие позы – прямая и сутулая

В 2014 г. профессор психологии Иоганнес Михалак в Университете Виттен-Хердеке (Германия) провел эксперимент с участием тридцати пациентов стационара, страдающих клинической депрессией. Он случайным образом разделил их на две группы. Одна группа должна была сидеть с прямой спиной, а другая – сгорбившись[252]. В это время на компьютерном экране поочередно появлялись тридцать два слова, из них половина позитивно окрашенных («красота», «приятный»), а вторая половина – негативно («изнеможение», «отчаявшийся»). Затем участникам эксперимента предложили вспомнить как можно больше показанных слов. Участники, сидевшие в сгорбленной позе, запомнили существенно больше слов, связанных с депрессией, чем позитивно окрашенных. А вот у пациентов, сидевших прямо, такой тенденции не наблюдалось – они запомнили примерно поровну позитивных и негативных слов. Михалак предполагает, что если у пациентов, страдающих депрессией, «изменить привычную… дисфункциональную осанку или схемы движений… это может нейтрализовать негативный уклон в их процессах обработки информации» и что «если обучить пациентов с депрессией осознанно следить за своей осанкой, это может оказаться полезным, поскольку согласуется с интуитивным пониманием взаимосвязи физических и эмоциональных процессов».

Михалак также изучал походку страдающих депрессией – вас не удивит, что у этих людей амплитуда движений рук и головы гораздо меньше, а осанка более сутулая. Он задался вопросом: быть может, это не только следствие их депрессивного настроя, но и его причина? Чтобы ответить на этот методологически сложный (ну как заставить человека ходить «счастливой» или «депрессивной» походкой?) вопрос, Михалак взял в соавторы Нико Тройе, биолога и руководителя лаборатории бионики в канадском Университете Куинс (см. с. 151)[253]. Я с удовольствием пройдусь вместе с вами (каламбур преднамеренный) по результатам этого эксперимента.

По прибытии участниц эксперимента в лабораторию к самым подвижным участкам их тела (суставам, ступням, ладоням) прикреплялись датчики. Затем участниц ставили на тренажер – беговую дорожку. Через шесть минут ходьбы по дорожке монитор, укрепленный перед каждой участницей, показывал большую горизонтальную шкалу, на которой курсором отмечался какой-то параметр движений участницы… но ей не говорили, какой именно. Участницам сообщали только, что цель исследования – установить, могут ли люди адаптировать свою ходьбу в соответствии с обратной связью в реальном времени, «бионической обратной связью».

Шкала не была никак помечена, но курсор двигался по ней вправо или влево по мере того, как участница эксперимента меняла характер движения. Экспериментатор просил участниц шагать так, чтобы курсор находился в крайнем правом (или крайнем левом) положении, но не объяснял, как это сделать. Испытуемые не знали, что одно крайнее положение курсора соответствовало параметрам походки счастливого человека (прямая спина, динамически экспансивные движения), а другое – походке несчастного (сгорбленная спина, движения по горизонтали сильно ограничены). Кроме того, поскольку люди часто ассоциируют право и лево с хорошим и плохим соответственно, экспериментаторы постарались уравновесить этот уклон: у половины участниц шкала была настроена так, что точка счастливой походки располагалась справа, а депрессивной – слева, а у другой половины все было наоборот.

Через минуту-другую большинство участниц уже научилось загонять курсор в крайнюю позицию с нужной стороны согласно инструкциям и удерживать его там. Но они по-прежнему не знали, что именно показывает шкала. Через несколько минут участниц попросили прочитать серию негативно и позитивно окрашенных слов и определить, относится ли каждое из них к ней самой. Затем участниц отправили обратно на дорожку еще на восемь минут. После этого их просили вспомнить увиденные слова. И что вы думаете? Участницы, которым назначили (неведомо для них, конечно) счастливую походку, с большей вероятностью запоминали все позитивно окрашенные слова и очень мало негативно окрашенных слов, демонстрируя эмоциональную избирательность запоминания. К сожалению, обратное тоже оказалось верно: подопытные, которым назначили несчастную походку, с большей вероятностью запоминали негативно окрашенные слова – избирательность, которая, как продемонстрировано многими экспериментами, характерна для страдающих депрессией.

Движение, как и осанка, сообщает мозгу, как он себя чувствует, и даже диктует ему, что именно запоминать. По мере того как наша походка становится более открытой и упругой, а осанка – прямой, наши воспоминания о себе также становятся счастливей.

Как я упоминала в 6-й главе, когда мы ощущаем свою силу, даже голоса у нас как бы растягиваются, занимая больше пространства, чем при ощущении бессилия. Психологи из Стэнфорда Люсия Гиллори и Дебора Грюнфельд называют это «способом захвата социального пространства». Говоря, мы не торопимся. Мы не боимся сделать паузу. Мы чувствуем, что имеем право на время собеседника. Мы даже чаще встречаемся с собеседником глазами и дольше удерживаем контакт. Гиллори и Грюнфельд предположили, что медленная речь – это тоже одно из проявлений открытости: «Когда говоришь медленно, рискуешь, что тебя прервут. Говоря медленно, показываешь, что не боишься этого. Медленную речь с большей вероятностью услышат отчетливо и поймут. Эти люди не боятся занять время тех, к кому обращаются».

Гиллори и Грюнфельд предположили также, что медленная речь играет в связке «тело—душа» примерно ту же роль, что экспансивные позы, и провели эксперименты для подтверждения своей гипотезы. Участники эксперимента читали вслух набор предложений с разными скоростями (скорость чтения регулировалась баннером, движущимся по экрану компьютера), а затем отвечали на вопросник, целью которого было выяснить, насколько сильными, уверенными в себе и эффективными они себя чувствуют[254]. В частности, их просили оценить по шкале от 1 до 7, насколько они согласны с высказываниями типа: «Я чувствую, что, даже если выскажу свое мнение, к нему никто не прислушается». Оказалось, что скорость чтения участника обратно пропорциональна степени его сознания своей силы. Иными словами, чем медленнее участники эксперимента читали заданные фразы, тем более сильными, уверенными и эффективными они себя ощущали после этого. В каком-то смысле неторопливая речь дает нам время, чтобы ясно выразить свою мысль, и никакие комплексы по поводу своей социальной неадекватности не мешают нам представить социуму свое подлинное «я».

Расширяющий язык тела – экспансивность в осанке, движениях и речи – приносит уверенность в себе, сознание собственной силы и в целом позитивный настрой, снижая беспокойство и зацикленность на себе.

Осанка влияет не только на наши ощущения, но и на наше восприятие самих себя – от характеристик, которые мы даем сами себе, до нашей уверенности в них и того, насколько комфортно нам их высказывать. И это представление о себе помогает либо мешает нам общаться с другими, выполнять свою работу – короче говоря, присутствовать.

Джемини Квон, студентка магистратуры Сеульского национального университета, заинтересовалась связью тела и души после того, как провела несколько месяцев в постели, частично парализованная из-за редкой реакции на лекарство. Это случилось, когда она была студенткой на программе бакалавриата в Колумбийском университете. У Джемини началась невралгия тройничного нерва, который передает ощущения от лица в мозг. Поражение этого нерва приводит к тому, что самые простые действия вроде чистки зубов или нанесения косметики могут вызвать чудовищную боль. «Мне было так больно, что я даже воду пила с трудом, – вспоминает Квон. – Я потеряла в весе около пятнадцати килограммов».

Она долго была прикована к постели. Из-за боли в сочетании с резкой переменой позы – с вертикальной открытой на горизонтальную, сжатую, защитную – Джемини было трудно отключить упорные саморазрушительные мысли, которые подпитывали ощущение безнадежности. «Лежа в кровати и не двигаясь, я все время чувствовала усталость и депрессию».

Постепенно Джемини снова обрела подвижность. Она понемногу вставала с постели и что-то делала. Она снова начала писать красками – когда-то заброшенное увлечение теперь вывело ее из сжатой позы, в которой она провела столько времени. «Я обычно работаю над масштабными полотнами, поэтому, когда я снова начала писать, мне приходилось стоять прямо и разводить руки в стороны».

Движение помогло ей вернуть не только физическое здоровье, но и психологическое. «Это “когнитивное воплощение” вернуло мне жизнь. Я твердо верю, что на когнитивные процессы можно влиять через тело».